Новости и аналитика Правовые консультации Гражданское право Заключенный между немецкой фирмой (покупатель) и российской организацией (продавец) договор международной купли-продажи содержал положение о залоговом праве продавца на переданный покупателю товар до момента его полной оплаты.
По договору споры должны были рассматриваться в Арбитражном суде города Москвы. Применимое право не определено. Поскольку немецкая фирма не полностью расплатилась за товар, российская организация предъявила иск об оплате полной стоимости товара. Как определить применимое право? Распространяется ли применимое к договору право на залоговое обязательство? 
Прежде всего отметим, что согласно разъяснениям, данным в п. 43 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2017 N 23 «О рассмотрении арбитражными судами дел по экономическим спорам, возникающим из отношений, осложненных иностранным элементом», выбор сторонами договора в качестве места рассмотрения споров арбитражного суда в Российской Федерации не означает автоматического подчинения договорных отношений сторон российскому материальному праву. Отсутствие волеизъявления сторон в отношении применимого права означает, что его определяет суд, компетентный рассматривать данный спор, руководствуясь при этом применимыми коллизионными нормами международных договоров или федеральных законов. Данные разъяснения основаны в том числе и на положениях п. 1 ст. 1186 ГК РФ, согласно которым право, подлежащее применению к гражданско-правовым отношениям с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо гражданско-правовым отношениям, осложненным иным иностранным элементом, в том числе в случаях, когда объект гражданских прав находится за границей, определяется на основании международных договоров Российской Федерации, указанного Кодекса, других законов (пункт 2 статьи 3) и обычаев, признаваемых в Российской Федерации. При этом из п. 3 ст. 1186 ГК РФ следует, что если международный договор Российской Федерации содержит материально-правовые нормы, подлежащие применению к соответствующему отношению, определение на основе коллизионных норм права, применимого к вопросам, полностью урегулированным такими материально-правовыми нормами, исключается. В частности, необходимо иметь в виду, что ФРГ и Российская Федерация выступают участниками Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров (Вена, 11 апреля 1980 г.) (далее Конвенция), подлежащей применению к договорам купли-продажи товаров, заключенных между сторонами, коммерческие предприятия которых находятся в разных государствах — участниках этой Конвенции (пп. «а» п. 1 ст. 1 этой Конвенции). Следовательно, в рассматриваемом случае отношения сторон по договору купли-продажи, указанному в вопросе, регулируются в первую очередь нормами указанной Конвенции. Так, положения ст. 59 Конвенции обязывают покупателя уплатить цену в день, который установлен или может быть определен согласно договору и данной Конвенции, без необходимости какого-либо запроса или выполнения каких-либо формальностей со стороны продавца, а п. 1 ст. 61 Конвенции предоставляет продавцу право в случае неисполнения покупателем обязанности по оплате товара прибегнуть к способам защиты, предусмотренным ст.ст. 62-64 Конвенции, и потребовать возмещения убытков, как это предусмотрено в ст.ст. 74-77 Конвенции. Например, в силу ст. 62 Конвенции продавец может потребовать от покупателя уплаты цены, если только он не прибег к средству правовой защиты, не совместимому с таким требованием. Вместе с тем следует учитывать, что указанная Конвенция, если иное прямо не предусмотрено ее положениями, не регулирует вопросы действительности самого договора или каких-либо из его положений или любого обычая, а также не касается последствий, которые может иметь договор в отношении права собственности на проданный товар (ст. 4 Конвенции). Кроме того, даже те вопросы, которые согласно вышеуказанной статье попадают в сферу регулирования Конвенции, то есть заключение договора купли-продажи, и те права и обязательства продавца и покупателя, которые возникают из такого договора, могут быть не в полной мере охвачены ее нормами.
В этом случае в соответствии с п. 2 ст. 7 Конвенции, п. 1 ст. 1186 ГК РФ и разъяснениями, содержащимися в п. 3 и п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.
2019 N 24 «О применении норм международного частного права судами Российской Федерации» (далее — Постановление N 24), применимое право должно определяться российским арбитражным судом исходя из коллизионных норм, содержащихся в международных договорах Российской Федерации, а при отсутствии таковых коллизионных норм российского законодательства.
Поскольку международные соглашения, содержащие применимые в рассматриваемом случае коллизионные нормы, участниками которых являлись бы ФРГ и Российская Федерация, отсутствуют, постольку для определения применимого к договору купли-продажи права в части, не урегулированной Конвенцией, необходимо ориентироваться на коллизионные нормы российского законодательства.
В свою очередь, согласно п. 1 ст.
1211 ГК РФ, если иное не предусмотрено указанным Кодексом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.
При этом пп. 1 п. 2 той же статьи признает стороной, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора купли-продажи, сторону, являющуюся продавцом. Таким образом, в рассматриваемом случае к договору купли-продажи в части, не урегулированной Конвенцией, подлежат применению нормы российского законодательства.
В то же время следует принимать во внимание, что Конвенция не затрагивает вопросов заключения соглашения о залоге в обеспечение исполнения обязательства покупателя по оплате товара, в том числе и в случаях, когда в залог передается товар, являющийся предметом договора купли-продажи, а коллизионные нормы российского законодательства по общему правилу определяют в качестве права, применимого к отношениям сторон договора о залоге, право страны, где на момент заключения такого договора находится место жительства или основное место деятельности залогодателя (п. 1 и пп. 17 п. 2 ст. 1211 ГК РФ). Залогодателем же в рассматриваемой ситуации является покупатель, место деятельности которого находится в Германии.
Однако необходимо помнить и о том, что по смыслу п. 1 и п. 2 ст. 1211 ГК РФ изложенные в них коллизионные нормы подлежат применению лишь при отсутствии иных специальных правил. В частности, из п. 10 ст. 1211 ГК РФ и разъяснений, содержащихся в п. 37 Постановления N 24, вытекает, что при заключении сторонами смешанного договора, содержащего элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан. Поскольку в ситуации, изложенной в вопросе, положение о залоговом праве покупателя было включено в договор купли-продажи, такое право обеспечивает исполнение обязательства, вытекающего из указанного договора, а предметом залога является товар, проданный по этому договору, а не какое-либо иное имущество, принадлежащее покупателю или третьему лицу, постольку, на наш взгляд, такой договор является смешанным, то есть содержащим элементы договора купли-продажи и залога. Причем, как это уже отмечалось выше, стороной, исполнение которой имеет решающее значение для содержания договора купли-продажи, являющегося, по сути, основой смешанного договора, выступает продавец, место основной деятельности которого Российская Федерация. В связи с изложенным мы полагаем, что в рассматриваемой ситуации к отношениям, вытекающим из договорного условия о нахождении товара в залоге у продавца до его полной оплаты покупателем подлежит применению также российское законодательство.
Дополнительным аргументом в пользу данного вывода являются положения п. 5 ст. 488 ГК РФ, содержащие правило о возникновении залога на товар в силу закона при продаже этого товара в кредит (то есть с условием его оплаты после передачи покупателю), при отсутствии соглашения сторон об ином.
Ведь если бы стороны в рассматриваемом случае не предусмотрели своим соглашением установление залога на товар, то он, в силу применения к договору купли-продажи в части, не урегулированной Конвенцией, российского права, все равно возник бы на основании прямого указания закона, за исключением того случая, когда стороны прямо бы отказались в договоре от применения этого правила.
Тем не менее следует учитывать, что из условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела может вытекать, что применимое право подлежит определению для элементов смешанного договора отдельно (п. 10 ст. 1211 ГК РФ). Поэтому в рассматриваемой ситуации нельзя окончательно исключить того, что арбитражный суд, рассматривающий дело, принимая во внимание конкретные его обстоятельства и содержание договора купли-продажи, может применить к отношениям его сторон в части, касающейся залога, право ФРГ. В заключение отметим, что согласно разъяснениям, данным в п. 13 Постановления N 24, при рассмотрении споров, вытекающих из отношений, осложненных иностранным элементом, судам следует разграничивать сферу действия права, подлежащего применению к договору или иному правоотношению, и сферу действия иных специальных коллизионных норм, в том числе личного закона физического и юридического лица, права, подлежащего применению к вещным правам, права, подлежащего применению к отношениям представительства. Поскольку обращение взыскания на заложенное имущество неизбежно приводит к тому, что затрагивается вопрос о прекращении права собственности или иного вещного права залогодателя на это имущество, постольку в этой ситуации по смыслу п.п. 5-7 ст. 1205.1 ГК РФ следует обращать внимание и на те коллизионные нормы, которые определяют право, применимое к вещным правам. В связи с этим на основании ст. 1205 ГК РФ и согласно разъяснениям, содержащимся в п. 21 Постановления N 24, к вопросам обращения взыскания на вещи, являющиеся предметом залога, а также реализации предмета залога подлежит применению право той страны, где такие вещи находятся, вне зависимости от того, какое право применяется к договору залога согласно статьям 1210 и 1211 ГК РФ. Таким образом, принимая во внимание, что в рассматриваемом случае после передачи товара покупателю этот товар находится на территории Германии, порядок обращения взыскания на него и порядок его реализации в любом случае определяются законодательством указанного государства.
- Ответ подготовил: Эксперт службы Правового консалтинга ГАРАНТ
- кандидат юридических наук Широков Сергей
- Ответ прошел контроль качества
- 8 декабря 2020 г.
- Материал подготовлен на основе индивидуальной письменной консультации, оказанной в рамках услуги Правовой консалтинг.
Вс разъяснил выбор применимого права при отношениях представительства
09.07.2019
4952
supcourt.ru
Пленум Верховного суда РФ 9 июля единогласно принял 26-страничное постановление о применении российскими судами норм международного частного права.
В первом чтении этот документ рассматривался на пленарном заседании ВС 25 июня (читайте на Legal.Report здесь). Как подчеркивалось, международное частное право впервые стало предметом постановления пленума Верховного суда РФ. В нем обобщены правовые позиции, которые сформировались в российской судебной практике за предыдущие десятилетия.
В документе рассматриваются общие положения применения норм международного частного права, вопросы о праве, подлежащем применению при определении правового положения лиц, к вещным правам, к форме сделки, к договорным обязательствам, к отношениям с участием потребителей, к отношениям добровольного представительства и к внедоговорным обязательствам.
Определен алгоритм действий судьи при выборе применимого права. Разъясняется применение принципа наиболее тесной связи при определении подлежащего применению права.
Приводятся критерии, которые помогут суду установить наличие такой тесной связи отношений с правопорядком соответствующего государства.
Оговаривается, что отсылка российской коллизионной нормы к иностранному праву рассматривается как отсылка к материальному, а не коллизионному праву этой страны: суду следует применять иностранное право, даже если содержащиеся в нем нормы указывают на применение российского права.
Как, в частности, отмечает ВС, если иное не вытекает из закона, внешние отношения представительства определяются по праву страны, которое выбрано представляемым в доверенности, при условии, что третье лицо и представитель были извещены об этом выборе (абзац первый пункта 2 статьи 1217.1 ГК РФ). Указанное условие считается соблюденным, если оговорка о выборе применимого права включена в текст доверенности, которая была вручена представителю, при этом представитель предъявлял доверенность третьему лицу для подтверждения своих полномочий.
Если в доверенности не содержится оговорка о выборе применимого права и при этом доверенность уполномочивает представителя на совершение сделок или иных юридических действий исключительно на территории одной страны, то суд, исходя из условий доверенности и совокупности иных обстоятельств дела, может прийти к выводу о том, что право этой страны было подразумеваемым образом выбрано представляемым при выдаче доверенности. Если доверенность выдается представляемым исключительно для целей исполнения обязательств по ранее заключенному с третьим лицом договору, на что прямо указано в тексте доверенности (например, доверенность выдается исключительно для целей приемки товаров или работ по определенному договору), то суд, исходя из условий доверенности и совокупности иных обстоятельств дела, может прийти к выводу о том, что в доверенности подразумеваемым образом выбрано право, которое регулирует соответствующий договор (пункты 2 и 6 статьи 1210 ГК РФ).
По смыслу пункта 1 статьи 1217.1 ГК РФ, если представляемый не выбрал применимое право в доверенности либо выбранное право в соответствии с законом не подлежит применению, то внешние отношения представительства регулируются правом страны, где находится место жительства или основное место деятельности представителя.
Если представитель являлся работником юридического лица — представляемого и этот факт был известен третьему лицу в момент совершения сделки, то основным местом деятельности такого представителя считается место нахождения работодателя или соответствующего обособленного подразделения, в котором работник-представитель осуществлял свою трудовую деятельность в момент совершения сделки с третьим лицом.
Если третье лицо не знало и не должно было знать о месте жительства или об основном месте деятельности представителя, применяется право страны, где преимущественно действовал представитель в конкретном случае.
Бремя доказывания того, что третье лицо знало или должно было знать о месте жительства или об основном месте деятельности представителя, возлагается на представляемого или представителя.
Доказательством этого факта может являться то, что данное место было указано в качестве места жительства или основного места деятельности представителя в тексте доверенности или иных документах, предоставленных третьему лицу перед совершением сделки.
Под правом страны, где преимущественно действовал представитель в конкретном случае, понимается место совершения сделки с третьим лицом, если представитель и третье лицо находились в одном месте в момент совершения сделки.
Если сделка с третьим лицом совершается путем обмена сообщениями лицами, находящимися в разных странах, то таким правом следует считать право страны по месту, где находился представитель в момент направления третьему лицу оферты или акцепта.
О праве, применимом к арбитражному соглашению: комментарий к решению верховного суда великобритании по делу enka v chubb [2020]
Дело, рассмотренное Верховным Судом Великобритании по иску Enka Insaat Ve Sanayi AS против OOO Insurance Company Chubb, можно назвать одним из самых громких дел 2020 года в сфере международного арбитража.
В своем решении Верховный Суд Великобритании (далее – Верховный Суд или ВС) признал, что в отсутствие в тексте договора указания на право, применимое к арбитражному соглашению, право, выбранное сторонами в отношении всего договора, распространяется и на арбитражное соглашение как составную часть договора. В этой части Верховный Суд Великобритании не согласился с выводами Апелляционного Суда Англии и Уэльса (далее – Апелляционный Суд или АС), который посчитал, что в такой ситуации арбитражное соглашение должно регулироваться правом места арбитража в силу подразумеваемого выбора права сторонами (implied choice of law).
Указанное решение Верховного Суда уже неоднократно обсуждалось в юридическом сообществе, в том числе моим коллегой Павлом Тарасовым, который отлично изложил фактические обстоятельства дела, процессуальную хронологию и выводы судов, и к его статье можно обратиться для понимания деталей дела [1]. В своей заметке мне хотелось бы рассмотреть аргументы судей в обоснование обеих точек зрения.
В первую очередь, данное дело привлекло мое внимание, поскольку я всегда придерживался мнения, что арбитражное соглашение должно подчиняться праву места арбитража, если стороны прямо не договорились об ином, и с таким же подходом я сталкивался на практике.
В частности, в одном из наших недавних арбитражей, в котором основной договор подчинялся праву Чехии, а место арбитража было в Вене, ни у сторон спора, ни у арбитражного трибунала не возникло каких-либо сомнений, что арбитражное соглашение должно регулироваться именно австрийским правом. В этой связи решение Верховного Суда представляет собой хороший повод взглянуть на проблему права, применимого к арбитражному соглашению, более глубоко и обратиться к тем аргументам, которые оценивались судьями на более чем 100 страницах, а также высказать свою точку зрения.
Выводы Верховного Суда
Как отметил Верховный Суд в самом первом пункте своего решения, существует три системы права, которые релевантны в рамках исследуемой проблематики: (1) право, применимое к договору, (2) право, применимое к арбитражному соглашению, (3) право, регулирующее арбитражное разбирательство (curial law), которым, по общему правилу, является право места арбитража.
Верховный Суд далее анализирует вопрос о праве, применимом к арбитражному соглашению, с точки зрения общего права и его традиционного трехстадийного подхода к определению права, применимого к договору. Данный подход предполагает анализ следующих вопросов (п. 27 решения ВС):
- имеется ли явно выраженное соглашение сторон о выборе применимого права (express choice of law);
- имеется ли подразумеваемое соглашение сторон о выборе применимого права (implied choice of law);
- в отсутствие явного выраженного или подразумеваемого выбора сторонами применимого права, с правом какой страны договор наиболее тесно связан (close connection test).
С учетом этого Верховный Суд пришел к следующим выводам (п. 170 решения ВС):
- в отсутствие в тексте договора указания на право, применимое к арбитражному соглашению, право, выбранное сторонами в отношении всего договора, распространяется и на арбитражное соглашение как составную часть договора;
- выбор сторонами другой страны в качестве места арбитража сам по себе недостаточен для опровержения презумпции о том, что право, выбранное сторонами в отношении всего договора, распространяется и на арбитражное соглашение;
- в качестве факторов, опровергающих данную презумпцию могут выступать: (а) норма права места арбитража о том, что в случае если арбитражное разбирательство подчиняется праву места арбитража, то и арбитражное соглашение должно регулироваться этим правом; (б) наличие существенного риска того, что при подчинении праву основного договора арбитражное соглашение будет недействительным;
- в отсутствие явного выраженного или подразумеваемого выбора сторонами применимого права к арбитражному соглашению, арбитражное соглашение регулируется правом, тесно связанным с арбитражным соглашением. Таким правом, по общему правилу, должно считаться право места арбитража.
Отсутствие единого подхода в доктрине и практике
Проблема определения права, применимого к арбитражному соглашению, действительно очень непростая и английскими судами ранее выносились решения в поддержку обоих подходов. Некоторые их этих прецедентов подробно анализируются в решении Верховного Суда:
- в поддержку подхода о применении права основного договора к арбитражному соглашению: например, Black Clawson International Ltd v Papierwerke Waldhof-Aschaffenburg AG [1981], Sonatrach Petroleum Corpn (BVI) v Ferrell International Ltd [2002], Arsanovia Ltd v Cruz City 1 Mauritius Holdings [2012], Kabab-Ji SAL (Lebanon) v Kout Food Group (Kuwait) [2020] (пп. 40, 45, 51, 52 Решения ВС) (эта позиция будет далее также именоваться первым подходом);
- в поддержку подхода о применении права места арбитража к арбитражному соглашению: XL Insurance Ltd v Owens Corning [2001], Hamlyn & Co v Talisker Distillery [1894], Sulamérica Cia Nacional de Seguros SA v Enesa Engenharia SA [2012] (пп. 47, 98-105 Решения ВС) (эта позиция будет далее также именоваться вторым подходом).
Аналогичным образом нет единства взглядов и в английской доктрине.
Например, первый подход разделяет Дэвид Джозеф QC (David Joseph QC) в своей монографии «Jurisdiction and Arbitration Agreements and Their Enforcement»: «…when parties conclude a contract which is expressed to be submitted to particular governing law, then common sense dictates that such an agreement extend to the whole of the parties’ agreement including its separable clause providing for arbitration» [2]. Интересно отметить, что Дэвид Джозеф QC в составе команды барристеров представлял в Верховном Суде интересы компании Enka.
Арбитражное соглашение и арбитрабильность споров: главные разъяснения — новости Право.ру
Обзор (можно скачать) включает 26 пунктов и поделен на четыре смысловых блока: арбитражное соглашение, организация арбитража, арбитрабильность споров и, наконец, оспаривание и принудительное исполнение арбитражных решений. И хотя весь обзор так или иначе имеет важность для распространения профессионального арбитража в России, мы подробнее остановимся на двух вопросах.
Проарбитражный подход к арбитражной оговорке
Первые девять пунктов обзора посвящены вопросам заключения, толкования, действительности и исполнимости арбитражных соглашений.
Пункты 1 и 2 обзора подчеркивают принципиальное значение для арбитража наличия волеизъявления сторон на передачу их спора в третейский суд.
Причем для оценки этого обстоятельства суд может использовать только подлинные экземпляры (или их надлежащим образом заверенные копии) арбитражных соглашений, заключенных любым из предусмотренных законом способов.
Способы заключения арбитражного соглашения подробно регламентированы в ст. 7 ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», а также в ст. 7 закона «О международном коммерческом арбитраже».
Верховный суд закрепил автономность арбитражной оговорки.
Пункт 3 обзора подтверждает принцип автономности арбитражной оговорки, предполагающий, что недействительность основного договора не влечет недействительность арбитражного соглашения, включенного в договор. Автономность арбитражной оговорки, закрепленная в п.
1 ст. 17 ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации», является одним из основополагающих принципов арбитража, который позволяет обеспечить соблюдение воли сторон на передачу всех споров, связанных с их правоотношением, в арбитраж.
Обзор практики ВС Суд закрылся, извещение не доставили: ВС обобщил проблемы третейских судов
С этим принципом тесно связан и пункт 9 обзора, по которому отсутствие государственной регистрации в ЕГРН арбитражного соглашения, заключенного в качестве дополнительного к договору аренды недвижимого имущества, не влечет его незаключенность.
Кроме того, арбитражное соглашение распространяется и на любого нового собственника арендованного объекта, если он знал о его наличии.
Эта позиция ВС РФ, выраженная в деле № А40-29731/2014, также основана на принципе автономности арбитражного соглашения и соответствует как законодательству об арбитраже, так и ранее данным разъяснениям высшей судебной инстанции в отношении сохранения действия арбитражного соглашения при перемене лиц в обязательстве [1].
В части арбитражных соглашений заслуживает внимания также пункт 5 обзора, который признает исполнимость арбитражных соглашений, соответствующих тексту соглашения, рекомендованного арбитражным учреждением.
Данная позиция является особенно важной в свете резонансного дела № А40-176466/17, в котором Верховный суд, отказывая в передачи кассационной жалобы и соглашаясь с судебными актами нижестоящих судов, признал неисполнимой арбитражную оговорку, отсылающую к регламенту Международного арбитражного суда при Международной торговой палате (ICC) и в целом соответствующую его типовой оговорке. Включение данного пункта является положительным сигналом, свидетельствующим о том, что ВС РФ придерживается проарбитражного подхода к толкованию типовых арбитражных оговорок в сторону их исполнимости и действительности.
Арбитражные оговорки могут быть альтернативными, но не ассиметричными.
Наконец, обзор затронул вопрос действительности альтернативных и ассиметричных арбитражных оговорок. Согласно позиции Верховного суда, альтернативные оговорки, предоставляющие истцу право по его выбору подать иск в государственный суд или в арбитраж, являются действительными (пункт 6) и не нарушают баланса прав сторон.
Вместе с тем асимметричные арбитражные оговорки, предоставляющие право на обращение в государственный суд только одной стороне договора, являются недействительными (пункт 7). При этом важно отметить, что асимметричное арбитражное соглашение не аннулируется целиком – оно является недействительным именно в части «асимметричности».
Иначе говоря, если арбитражное соглашение между подрядчиком и заказчиком о передаче споров в арбитраж дополнительно предоставляет подрядчику право обратиться в государственный суд, такое арбитражное соглашение считается альтернативным, то есть предоставляющим право выбора между государственным судом и арбитражем как подрядчику, так и заказчику.
Арбитрабильность споров из корпоративных закупок
В части арбитрабильности наиболее важным является пункт 16 обзора, который закрепил возможность передавать в арбитраж споры из корпоративных закупок, признанную ранее ВС РФ в деле АО «Мосинжпроект» (№ А40-165680/2016).
В этом деле Верховный суд поставил точку в споре об арбитрабильности споров из договоров, заключенных в соответствии с законом № 223-ФЗ, и прямо признал, что споры из корпоративных закупок являются арбитрабильными [2].
Согласно позиции ВС РФ, при осуществлении корпоративных закупок юридические лица действуют как юридически равноправные, а споры между ними являются гражданско-правовыми. Закон об арбитраже устанавливает в качестве общего правила арбитрабильность гражданско-правовых споров.
При этом отдельные категории гражданско-правовых споров – в силу наличия в них публичного элемента – законодатель прямо перечислил в качестве неарбитрабильных в процессуальных кодексах.
Учитывая, что споры из корпоративных закупок не названы законодателем в качестве неарбитрабильных, они могут свободно передаваться сторонами в арбитраж.
Споры из корпоративных закупок арбитрабильны.
Кроме того, Верховный суд признал, что сам факт наличия в гражданско-правовом споре публичного элемента (например, использование для оплаты по договору бюджетных средств) не означает, что решение по такому спору противоречит публичному порядку.
Вопрос о возможности передачи споров из корпоративных закупок в арбитраж был одним из наиболее неопределенных в практике государственных судов в 2018 году.
Анализ судебной практики показал, что в отдельных регионах России до половины арбитражных решений по спорам из закона № 223-ФЗ отменялись или не приводились в исполнение.
В качестве оснований суды указывали как на неарбитрабильность таких споров, так и на противоречие решений, вынесенных по ним, публичному порядку в силу наличия в споре определенного публичного элемента.
Закрепление в обзоре данной позиции ВС РФ является принципиальным для формирования единообразной и при этом проарбитражной судебной практики по данному вопросу, что, во-первых, позитивно скажется на популяризации и развитии арбитража в России, а во-вторых, позволит уменьшить нагрузку на государство.
[1] Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 № 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки», п. 31.
О практическом значении определения применимого права во внешнеэкономическом контракте
При составлении договора (контракта) с иностранным контрагентом важным, во избежание правового конфликта, является разрешение вопроса о применимом праве, то есть о том праве, которым стороны будут руководствоваться для регулирования их правоотношений в процессе реализации сделки, в том числе, при разрешении возникших споров.
Применимое право — это законодательство определенного государства, которое применяется для регулирования отношений между участниками договора, один из которых является иностранным контрагентом.
Выбор применимого к заключаемой сделке права осуществляется по соглашению сторон договора (контракта).
Если заключенный договор не будет содержать соответствующего условия о том, законодательством какой страны регулируются отношения сторон при заключении и исполнении данного договора (контракта), то при возникновении судебного спора определять применимое право будет суд.
В отсутствие соглашения о применимом праве суд при рассмотрении дела разрешает вопрос о праве, подлежащем применению к правоотношениям, по которым возник судебный спор, на основании соответствующих коллизионных норм международных договоров, заключенных Российской Федерацией, а при их отсутствии, на основании коллизионных норм российского права.
Коллизионная норма — это та норма, которая позволяет определить правом какого государства регулируются отношения, если одной из сторон данных отношений является иностранный контрагент.
Например, Решением от 21.01.
2015 по делу N 142/2014 МКАС при ТПП РФ удовлетворил требование Акционерного общества, имеющего местонахождение на территории Республики Казахстан, к Государственной акционерной компании, имеющей местонахождение на территории Республики Узбекистан о взыскании денежных средств, по договору на оказание услуг по регулированию электрической мощности, и пени.
В ходе состоявшегося устного слушания дела представители Истца сообщили о том, что в процессе переговоров по заключению Договора стороны не смогли прийти к соглашению относительно права, применимого к их правам и обязанностям по Договору, Истец рассматривает Договор в качестве договора возмездного оказания услуг и полагает, что Договор регулируется правом Республики Казахстан. Суд, руководствуясь абзацем 2 п. 1 ст. 1186 Гражданского кодекса Российской Федерации пришел к следующему выводу: «В соответствии с п. 2 ст. 28 Закона о МКА и п. 1 § 26 Регламента МКАС, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве, МКАС применяет право, определенное в соответствии с коллизионными нормами, которые он считает применимыми. Состав арбитража отмечает, что вывод о применении при разрешении настоящего спора материального права Республики Казахстан не поменялся бы и в случае обращения к коллизионным нормам Минской конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г. (в которой участвуют Казахстан и Узбекистан) или Гражданского кодекса Российской Федерации».
Таким образом, обратившись к коллизионной норме российского права, суд сделал вывод о применении к правоотношениям иностранного права, при этом суд принял во внимание и нормы международного правового акта.
5 лайфхаков для спора с иностранными контрагентами
Как обезопасить себя от разбирательств с зарубежными партнёрами в российских и зарубежных судах, как защитить свои права, если судебный процесс всё-таки неизбежен? Вот пять советов и несколько примеров из моей практики.
Перед подачей иска рассчитайте стоимость будущих судебных затрат.
Чтобы адекватно оценить ситуацию, важно проконсультироваться с юристом, который знает судебные нюансы той страны, где вы собираетесь судиться и где решение подлежит исполнению.
Порой судебный процесс может обойтись дороже суммы иска и игра не будет стоить свеч. Если у вас нет желания судиться только для того, чтобы восстановить справедливость, в таком случае лучше отказаться от идеи подавать иск.
Для суда в нескольких юрисдикциях (нескольких странах) необходимо нанять местных адвокатов. То есть срок рассмотрения и затраты на иск значительно возрастут. Чтобы привести в исполнение решение суда иностранного государства, между двумя странами должна быть подписана конвенция о правовой помощи.
Были случаи, когда российский суд приводил в исполнение решение иностранного суда, даже если конвенция отсутствовала, суд действовал на основании принципов взаимности и международной вежливости.
Но в связи с этим обычно увеличивается срок на рассмотрение дела, при активном противостоянии суды могут затянуться более чем на год.
На днях ко мне на консультацию пришёл российский бизнесмен, который заплатил в России представителю голландской компании за сценарий фильма, но в итоге его не получил. Он собирался судиться и попросил меня оценить шансы.
Взвесив все за и против, мы пришли к выводу, что стоимость судебного процесса будет дороже сценария, а главное — решение может так и остаться решением на бумаге. Согласно заключённому договору, все споры подлежат разрешению в арбитражном суде Москвы.
Так как у голландской компании нет активов в России, исполнение решения суда должно происходить в Нидерландах, где у компании есть имущество.
Между Россией и Голландией нет договора о правовой помощи, поэтому в сложившейся ситуации можно рассчитывать только на исполнение решения по принципам взаимности и международной вежливости.
На стадии подписания договора важно решить, право какой страны будет применяться к вашим договорным отношениями, в каком суде вы будете судиться, если возникнут разногласия. Включите данные пункты в контракт.
Может быть несколько вариантов: российский суд, национальный суд страны вашего контрагента, суд третьей страны либо международные коммерческие арбитражные суды.
Обратите внимание на национальные процессуальные особенности при выборе места рассмотрения спора. Например, российские и английские суды по-разному подходят к вопросу об уведомлении ответчика о процессе. Если истец принял все возможные меры для уведомления истца о рассмотрении дела, английский суд может признать истца извещённым, даже если согласно российским нормам он не считается таковым.
Из недавних примеров: английский суд рассмотрел дело бывшего сенатора Слуцкера против журналистки Ольги Романовой без формального соблюдения процедуры уведомления ответчика.
При выборе между национальными (государственными) судами разных стран более сильная сторона сделки обычно предлагает место разрешения спора, которое удобно ей. И если вы находитесь в более уязвимом положении, то вам особенно внимательно надо относиться к вопросу подсудности.
Альтернативой национальным судам в спорах с иностранными партнёрами может стать разбирательство в международных коммерческих арбитражах (трибуналах). Их плюс — решения признаются многими странами. Но в случае необходимости их принудительного исполнения потребуется ещё один судебный процесс в стране исполнения.
Указывая в контракте суд, где спор подлежит рассмотрению, стоит быть предельно конкретным.
Например, в Лондоне функционируют сразу несколько международных арбитражных судов, поэтому нужно точно указывать наименование именно того суда, где вы хотите судиться, иначе он может не принять заявление на рассмотрение спора. Кроме этого, следует прописать место арбитражного суда, количество арбитров, язык судопроизводства и применимое право.
Несмотря на условия договора, бывали случаи, когда российский суд шёл навстречу российскому истцу и рассматривал дело на территории РФ.
К примеру, гражданин России Евгений Перкунов, торговавший на валютном рынке, оспаривал сделку купли-продажи на $22 000 в российском суде, несмотря на наличие в договоре пункта о разрешении спора в Лондонском третейском суде по английскому праву.
Российский суд пришёл к мнению, что условия о подсудности в договоре недействительны, так как господин Перкунов не мог влиять на условия договора и подписал стандартную форму, размещённую на сайте. Однако суд пришёл к данному выводу только спустя год попыток истца защитить свои права.
https://www.youtube.com/watch?v=cE6lSNtEm1Y
Если вы являетесь более уязвимой стороной, при сделках с иностранными партнёрами можно прописать в контракте способы обеспечения исполнения обязательств: залог, неустойку, задаток, удержание имущества или документов должника.
Также можно заключить отдельный договор банковской гарантии или страхования риска неисполнения контрагентом договора.
Если спор уже возник, могут применяться обеспечительные меры в рамках судебного процесса — арест имущества / счетов должника.
Наибольшее количество исков, рассматриваемых Международным арбитражным коммерческим судом при Торгово-промышленной палате РФ, относятся к договорам поставок.
Это неудивительно, так как поставщики с постоплатой и покупатели с предоплатой — всегда более слабые стороны при сделке.
Способы обеспечения исполнения обязательств, указанные в договоре, могут дисциплинировать недобросовестного контрагента и сберечь нервы и деньги кредитора, если тот не выполнит свои обязательства по договору.
Если спор уже возник и есть опасения, что должник может передать свои активы третьим лицам, чтобы избежать уплаты долгов, можно требовать наложения ареста через суд той страны, где находится имущество.
Тогда у партнёра не будет возможности реализации (продажи) активов. Однако стоит это делать своевременно.
В одном из недавних дел судебный пристав не рассмотрел вовремя ходатайство о наложении ареста, в итоге должник успел продать четыре квартиры, гараж и два автомобиля общей стоимостью около 31 млн рублей.
Другой вопрос — размер активов должника. Даже если судебное дело будет выиграно, партнёр может объявить себя банкротом и решение не будет исполнено.
Но если есть информация об имуществе контрагента, достаточном для компенсации, то можно также обратиться через суд соответствующей страны о наложении на него ареста.
Например, в начале 2017 года стало известно, что в Испании по заявлению немецкой верфи была арестована яхта российского бизнесмена Андрея Мельниченко. По словам представителей ответчика, предметом спора является сумма в 9 млн евро.
Исполнение судебного решения должно происходить в той стране, где у ответчика имеются активы. Поэтому необходимо выяснить, где у ответчика есть имущество. На стадии заключения договора рекомендуется запросить уставные, финансовые и налоговые документы партнёра. Можно проверить адрес контрагента через местного юриста.
Сложнее обстоит дело с офшорными организациями. Если из официального реестра Кипра ещё можно получить достаточно подробную информацию, то реестры Лихтенштейна, Белиза, Люксембурга, Сейшельских островов, Панамы и Британских Виргинских островов содержит ограниченный перечень, который вряд ли поможет в поисках активов должника.
Так, одним из крупнейших должников банка «Интеркоммерц», у которого в прошлом году была отозвана лицензия, оказалась зарегистрированная в офшорном Гонконге Tourinvest Services.
Она задолжала 1,8 млрд рублей по операциям с валютой, а её обязательства перед банком не были ничем обеспечены.
При этом в Гонконгском регистре она до сих пор значится как действующая компания, но информация о её владельцах не раскрывается.
Существует нетипичный, но в некоторых случаях применимый вариант раскрытия информации — через суд страны офшора. Правда, для этого придётся доказать обоснованность интереса к закрытой информации.
Если Россия и страна вашего партнёра не связаны договором о правовой помощи или если страна контрагента не является участником Международной конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года, то признание решения, вынесенное в России, страной контрагента и наоборот крайне затруднительно.
Недавно на сервис Platforma пришло дело, по которому в Нью-Йорке состоялся процесс в рамках международного коммерческого арбитража. По нему компания из Сингапура выиграла спор против компании с Сейшельских островов.
Сумма, присуждённая к взысканию, — около $32 млн США, но нет информации о нахождении активов должника. При этом Сейшельские острова являются офшорной зоной.
Сейчас у кредиторов только одна цель — установить юрисдикцию нахождения активов должника, арестовать их и реализовать.
На этом примере можно разобрать сразу несколько ошибок: заранее при заключении контракта не была запрошена информация об активах и было выбрано неподходящее место судебного процесса, так как Сейшелы не являются участниками Международной конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений и, соответственно, не связаны обязательством признавать и приводить в исполнение решения коммерческих арбитражей. Проверить, является ли страна участницей конвенции, можно на сайте Комиссии ООН по праву международной торговли.
Если вы выбрали государственный суд, а не международный арбитраж, то проверить наличие договора о правовой помощи можно в открытых источниках, в частности на сайте arbitr.ru. Например, у России заключены соглашения с Испанией, Польшей, Вьетнамом, Грецией, Венгрией, Болгарией и рядом других государств. При отсутствии договора исполнить решения будет затруднительно.
Однако в международном праве существует принцип взаимности. Некоторые страны признают решения другой страны, если та, в свою очередь, признает их. Но на деле суды во взаимности могут отказать.
Фотография на обложке: Jason Reed / Reuters